Читать книгу - "Порочный ангел [= Уставший ангел ] - Дженнифер Блейк"

Перед Элеонорой на столе лежал захватанный экземпляр газеты «Эль Никарагуэн». Редакционная статья многонедельной давности сообщала о смерти одного из местных жителей, который был расстрелян по приказу Уокера. Пожилой человек, единственное преступление которого состояло в том, что он аристократ. Элеонора почувствовала, как нервы ее напряглись. Во что они ввязываются? Что они делают? Эта неопределенность взволновала ее. Возможно, похожее происходит и с Жан-Полем.

Брат коснулся ее руки, лежавшей на столе.

— Я не думаю, что ты несведуща, ты просто неопытна. Как, собственно, и должно быть. Дело в том, что я беспокоюсь о тебе. Если случится дурное, это будет моя вина.

— Я никогда не обвиню тебя, — ответила она, тронутая заботой, светившейся в его глазах.

— Но я себе этого не прощу.

Они подошли к темно-зеленой полосе берега, окаймлявшего бухту Сан-Хуан-де-Никарагуа. Лил дождь. Под трепещущими листьями пальм Пунта-Аренас в неярком свете различалось несколько зданий «Транзит Компани».

На другой стороне залива громоздились камни, вернее, остатки того, что было Грей-Тауном до обстрела в июле прошлого года; руины выглядели такими заброшенными, точно в любой момент могли рассыпаться, превратившись в бурый песок, покрывающий все побережье, или их могла поглотить темно-зеленая растительность джунглей. Но в городе уже шли восстановительные работы. Двухэтажное строение, на котором висело название отеля, выходило прямо на пирс. Вывеска гласила, что отсюда начинается город, который с этого момента называется Сан-Хуан-дель-Норте.

Речной пароход «Колорадо» стоял под парами, ожидая пассажиров. Похоже, у него не было причин задерживаться в этом залитом дождями порту в устье реки Сан-Хуан. Пересадка закончилась. Трап убрали, уже вспенилась вода цвета тустого какао, и они тронулись в путь — девятьсот извилистых миль к истоку реки.

Река бежала среди берегов, принимая в себя тысячи мелких ручейков, вытекающих из дымящихся от влаги джунглей. Топкие берега заросли гниющим кустарником, но резкий аромат цветов забивал этот запах. Деревья, склонившиеся над рекой с обеих сторон, образовывали туннель, с ветвей гирляндами спускались лианы с оранжевыми, желтыми, белыми и красными цветами. Сочные стебли толщиной с мужскую руку обвивали стволы красного дерева и авокадо. Плотные заросли растений с висящими над водой корнями почти скрывали берега. Пальмы и древовидные папоротники тянулись к мокрому серому небу дрожащими ветвями и буйными кронами.

То тут, то там вспыхивали разноцветные пятна — это перелетали с ветки на ветку попугаи. А однажды, когда пароход проплывал под мощной нависшей ветвью, сверкнув желто-зеленой полосой, на палубу шлепнулась змея, но матрос-индеец прикончил ее быстро, без всяких эмоций, одним привычным ударом.

Каменный бастион Кастильо-Вьехо, возвышавшийся на крутом отвесном холме, был черен от дождя, когда они проплывали мимо. Пустынный, разрушающийся от времени, он выглядел как нечто древнее и таинственное. У подножия холма лепились, прижавшись друг к другу, хижины с соломенными крышами, пораженными плесенью от частых дождей. Не замедляя хода, они миновали Кас-тильо-Рапидес. Через несколько миль у «Колорадо» возникли неполадки в управлении. И поэтому вдвое медленней, чем обычно, пароход вошел в порт Сан-Карлос.

Надо было оставить груз грязному маленькому городку на берегу озера Никарагуа. Из-за ремонта они опаздывали на несколько часов.

Для удобства пассажиров, которым вздумалось бы прогуляться по берегу, обед подали раньше. Дождь почти перестал, на западе прояснилось. Низко опустившееся к горизонту солнце пылало рыжим пламенем, посылая длинные лучи сквозь белую пелену тумана, зависшую над рекой. Лучи, достигая волнующегося большого озера, золотили его поверхность. А на другом берету солнце красило в медный цвет далекие вершины вулканов Ороси, Мадейра, Ометепе, отчего они походили на медные наконечники. Свет солнца приукрашивал даже соломенные крыши хижин, вытянувшихся вплоть до ворот форта Сан-Карлос, который охранял место впадения реки в озеро. Улицы были грязные и убогие. Вернувшись на пароход после короткой экскурсии, Элеонора с Мейзи, сопровождаемые Жан-Полем и майором, остановились от звука выстрела. Он донесся со стороны озера. Майор Кроуфорд, еще секунду назад полностью расслабленный, собрался, скинув с себя благодушие, как священник рясу. Насторожившись, он проводил женщин на пароход. А потом, пробравшись сквозь толпу торговцев, сгрудившихся возле трапа, отправился в ту сторону, откуда донесся выстрел.

Но тревога оказалась ложной. Стреляли мужчины с парохода. Они воспользовались стоянкой и перерывом в дожде, чтобы потренироваться — подстрелить аллигатора, за которым они следили целый день. Чтобы как-то сгладить свое поведение перед дамами, которых пришлось поторопить, майор Кроуфорд купил маленькие красные бананы размером с палец, кокосовые орехи и ананасы у торговцев-индейцев, разодетых в свои национальные одежды из ярко окрашенных тканей, и преподнес дамам. Эти фрукты ознаменовали их первый день в тропиках.

После долгого пребывания взаперти Элеонора хотела бы остаться на палубе. Несмотря на испарения, исходившие от джунглей, и почти полное отсутствие санитарии, все равно здесь было легче, чем в каюте. Ощущение экзотики новой незнакомой страны бодрило, удовольствие портили лишь тучи москитов, огромных и черных, которые вились вокруг, заслоняя свет. Кота спускались вниз, палуба под ногами задрожала. Значит, они снова тронулись в путь. В их каюте, предназначенной на этом маленьком речном пароходе для четырех женщин, Элеонора увидела, что Мейзи разделась до корсета и нижней юбки. В яростном нетерпении она рвала щеткой волосы, а лицо ее блестело от гусиного жира, которым Мейзи спасалась от морщин.

Когда Элеонора вошла, Мейзи швырнула щетку с серебристой черной ручкой на койку, которую она выбрала для себя, и подбоченилась.

— Плохие новости, дорогая. Как бы это сказать помягче?.. Короче, твои пожитки исчезли. — Она кивнула на багаж, разбросанный по полу, на свои сундуки, сумки, коробки и еще на те, которые принадлежали двум попутчицам, чьи мужья разместились в большой мужской каюте. — Я пересмотрела все десять раз, но не нашла ни твоих сундуков, ни своей коробки с тремя лучшими шляпами, которые я купила у мадам Хелен в Новом Орлеане по десять долларов за штуку!

— Ты, наверное, ошибаешься, — сказала Элеонора. Мейзи покачала головой, мрачно сжав губы.

— Исчезли.

— Но как?

— Украли во время пересадки с «Даниэля Уэбстера» на «Колорадо». Кто в такой забытой богом стране будет стоять под дождем и следить, чтобы перенесли каждую вещь? Вечная история на этом пути. Я еще раньше слышала, когда было много транзитников и существовал еще путь на мулах, что редко какая группа добиралась до места с целым багажом.

— А можно ли его найти?

— Я уже подала жалобу капитану от имени нас обеих. Но надежды мало. Багаж, наверное, уже на пути в джунгли, туда, где никогда в жизни не видели белого человека. И какая-нибудь индейская жена будет собирать бобы в мою шляпу, которая стоит больше, чем вся ее деревня.